«Молодежь очень интересуют народные промыслы»

Изучившему ваш сайт и соцсети читателю очевидно: проект «Лаборатория промыслов» — про обновленное восприятие культурного наследия, его насыщение современными смыслами. Но дальше этот внимательный читатель может оказаться озадачен как широтой ваших интересов — от башкирской яшмы до художественного литья, так и масштабом задач — от формирования у молодежи интереса к народным промыслам до выработки новой философии ремесел в России. Как бы вы сами определили, что такое «Лаборатория промыслов»?

— Все очень просто. В ДНК любого «большого» коммерческого фэшн-бренда, будь то Gucci, Prada, Dolce & Gabbana, вшита концепция образа жизни, lifestyle. Это про то, как бренд позиционирует свое видение мира, отношение к нему. Вот и мы в «Лаборатории промыслов» тоже транслируем идею о вполне конкретном образе жизни, предлагая вернуться к истокам, традиционным промыслам, которые лежат в основе народного искусства. Раньше это были вполне утилитарные предметы, с помощью которых люди стремились украсить свою жизнь, не задумываясь об их глубинных смыслах. Формулируемый нами стиль жизни — традиционный, наполненный определенными смыслами, а составляют его вполне конкретные материалы и рисунки. Вот об этом мы и рассказываем.

В России предприятий народно-художественных промыслов федерального уровня — 85, и еще несколько сотен — регионального и областного. Вы правильно подметили, что они вроде бы не рифмуются в одном пространстве, иногда противоречат друг другу и соперничают между собой. Поэтому наша задача — рассказать о них с новой стороны, вернуть им их прежний утилитарный смысл, показать, что они могут быть использованы «в цифре» — в мультфильмах, принтах и раппортах.

Для этого мы оцифровываем промыслы в каталогах. Пока мы сделали это лишь с 16 народными промыслами из 8 десятков федеральных. И это уже 10 тыс. картинок. Наша задача — научить дизайнеров вместе с нами заходить в эти каталоги, креативить, придумывать новые объекты и генерировать смыслы на основе этой ДНК.

Как вы понимаете, какие именно промыслы включать в свою орбиту, продвигать и популяризировать? Как заранее понять, что может быть переосмыслено в современных реалиях, может вызвать интерес у дизайнеров и их заказчиков?

— Мы вели работу на средства субсидии Минпромторга, а в приказе министерства перечислены все промыслы федерального уровня. Верхние полтора десятка из них на слуху у всех. Это, например, палехская роспись, дулевский фарфор, каслинское литье, гжельская керамика и так далее.

Кроме того, мы исходим из того, что материалы не должны быть однотипными, скажем, только дерево или одни лишь кружева. Ведь при составлении коллекции важны разноплановость и вариативность. Необходимо, чтобы чугун, дерево, глина, рог лося, бивень мамонта, кружева, текстиль, вышивка, роспись, лак, скань и прочее сочетались и дополняли друг друга.

Есть ли примеры того, как возродившийся интерес к угасающему народному промыслу помог сохранить его?

— Есть. Например, крестецкая строчка — прекрасный пример того, как крепкий хозяин и успешный предприниматель из Петербурга Антон Георгиев смог вернуть к жизни традиционный для Новгородской области промысел. Антон выкупил убыточную и почти разрушенную фабрику, где оставалось всего несколько вышивальщиц, модернизировал ее, вместе с женой перезапустил производство и обучает промыслу молодежь.

Другое дело, что из этих молодых многие все равно уезжают в крупные города, а промыслы всегда — место обитания. То есть елецкие кружева — это только Елец, архангельская роспись — поморы, крестецкая строчка — бывший Крестецкий уезд Новгородской губернии. Молодую девушку сложно убедить остаться работать прядильщицей или вышивальщицей даже на хорошо оборудованной фабрике где-нибудь в маленьком городке и не стремиться в столицу. Но это проблема не только народных промыслов. Неслучайно государство в последние годы делает акцент на обучении рабочим профессиям.

История про крестецкую строчку — это скорее правило или же исключение из него? Много ли новых инвесторов готовы вкладываться в сохранение промыслов?

— Я бы не сказала, что это массовое явление, но такие люди появляются. В их числе предприниматель Евгения Гладкина, которая стала акционером фабрики лаковой миниатюры Федоскино. Она большая молодец, получила грант, занимается не только модернизацией производства, но и запуском туристической программы на базе мануфактуры. Вот такое новое поколение молодых и активных необходимо для развития промыслов.

Успешно развивается семикаракорская керамика, но это история скорее про меценатство. Промысел жив во многом благодаря усилиям Али Узденова.

Как бы вы оценили интерес к народным промыслам со стороны россиян? Видите ли вы его динамику, и по какой объективной метрике ее можно оценить?

— Конечно, вижу, а оценить интерес можно хотя бы по уровню загрузки заказами предприятий народно-художественных промыслов. Они сейчас очень заняты, им элементарно не хватает рук. Не забывайте при этом, что региональное предприятие — это в среднем 15–20 мастеров.

А где же их смена? Готова ли молодежь заниматься промыслами?

— Не просто готова, а буквально горит интересом к этой теме. Я не раз убеждалась в этом, посещая московские колледжи, которые дают образование в сфере народного прикладного искусства. А во время недавней поездки в молодежный арт-кластер «Таврида» меня удивило, насколько сильно там были мотивированы молодые дизайнеры.

Ребята из самых разных городов и регионов России — от Владивостока до Крыма — проявляли живой интерес к народному прикладному искусству: задавали вопросы, участвовали в дискуссии, знакомились с материалами и образцами, которые мы привезли на встречу. Кстати, почти никто из присутствовавших на лекции не держал в руках рог оленя, бивень мамонта, не знал о технике работы с металлом златоустов, не видел вблизи виртуозную роспись мастеров Палеха.

Как рассказали потом ребята, новая информация и даже необычные тактильные ощущения дали совершенно иной опыт понимания, что такое народное прикладное искусство и насколько оно прекрасно. В общем, молодежь как губка впитывает эту тему.

Наш проект Ru.Локация главным образом про то, как желание и практические шаги по сохранению культурно-исторического наследия дают новый импульс социально-экономическому развитию городов, регионов, местных сообществ. Представляется, что народно-прикладное искусство — та благодатная почва, где таких историй может быть немало.

— Да, и, вероятно, самый наглядный пример — Нижегородская область. Во-первых, это средоточие промыслов, там их больше всего — от хохломской росписи до балахнинских кружев. Во-вторых, там очень сильный губернатор, который поддерживает эту сферу, и его команда. Они всячески содействуют продвижению местных промыслов. Показательно, что одна из структур регионального правительства так и называется — Министерство туризма и региональных промыслов. Поэтому в Нижегородской области наблюдается заметное туристическое оживление на почве народных промыслов, и регион от этого только в плюсе.

Если говорить о частных инициативах, то на ум приходит «Объект» — молодой галерейный проект в Палехе. Недавно эти активные ребята начали строить еще и отель, чтобы туристам было где остановиться. Что это, как не вдохновленное народным промыслом оживление экономической ситуации?